КИТАЙЦЕВ НЕ НАДО БОЯТЬСЯ, У НИХ НАДО УЧИТЬСЯ
Один Китай - строит небоскребы, фабрики, ездит на дорогих машинах и смотрит кабельное телевидение. Другой - людей не жалеет. Они живут в сельских мазанках, работают почти без выходных за зарплату в 20-50 долларов, платят за учебу, лечение, дорожные сборы (до 150 долларов в год), штраф за рождение второго ребенка (800 долларов) и безнадежно копят деньги на телевизор...

Легкий привкус, неповторимый аромат отношений России и Китая чувствовался еще в Москве. Это был ядреный, жестокий запах прагматики и чего-то еще - вроде отрезвляющего нашатыря...

Первая в моей жизни поездка в Поднебесную (китайцы пригласили группу журналистов для знакомства со страной) странно подействовала на окружающих. При слове "Китай" мои друзья мутировали в "челночников", четко и жестко диктующих заказы - шелк, зеленый чай, постельное белье и "все-все-все, потому что там дешево". Никакой тебе лирики - рассуждений о единстве противоположностей Ян и Инь, из года в год твердеющей российско-китайской дружбе или хотя бы о несчастных студентах Тяньаньмынь... Не-а. Сплошной зеленый чай!

Лишь один умник нехотя приподнялся над всем этим беспощадным "шоппингом" и с усмешкой изрек: "А смысл туда ехать? Поживи в Москве еще лет 50, и ты обязательно окажешься в Китае..." И даже посоветовал прямо спросить у "товарищей", когда их госплан планирует колонизацию братской России.
Вот со всем этим бесхитростным, зато вполне житейским набором великорусских предубеждений я и поехал в Поднебесную. В неведомый город Урумчи, куда манили журналистов СНГ неведомые китайские организаторы....

Они предоставили для путешествий царский выбор - можно было мотануть в умопомрачительный Шанхай с полукилометровыми небоскребами. Можно было прогуляться по Пекину с фантастическими улицами и многоэтажными авторазвязками, похожими на компьютерную графику фильма "Пятый элемент"...
Говорят, увидев это, среднестатистический россиянин впадает в тихую истерику. Он желает видеть все российское правительство (чаще вместе с ближайшими родственниками), чтобы только спросить: "А как же мы?!"

Но я выбрал щадящий русскую душу маршрут Урумчи - Кашгар. Путеводители брезгливо описывали его как китайскую дыру, этакий анти-Шанхай поблизости от киргизской и российской границ. Разбитые девятиэтажки, толпы русских "челночников", бродящих с баулами среди торговцев жареными опарышами.
И среди этой вопиющей нищеты - тоскующие по Родине потомки русских казаков, переселившиеся сюда еще в далекие 20-е и навевающие теплую мысль: "Это мы еще посмотрим, кто кого колонизирует!"

Шанхайский синдром
Но первые симптомы "шанхайско-пекинского" синдрома я почувствовал... на высоте трех тысяч метров.
Летим над самой бедной провинцией Синьцзян. Внизу пустыня. И видно, как, зацепившись за крохотные зеленые островки, в нее упрямо вгрызаются... китайцы. Прямоугольники сельхозугодий отвоевывают по миллиметру у песка. Часть из них засыпана, но и там идет какая-то возня... Откапывают!
Подавив в себе безнадежное желание показать эту батальную сцену министру сельского хозяйства Гордееву (давил беспощадно - вместе с воспоминаниями о вымерших селах на богатом русском черноземе), приземляюсь.
Второй приступ уважения к китайцам - это Урумчи. Какие жареные опарыши! Это было в 90-е... А сейчас небоскребы в сотни этажей, торговые центры, эстакады... И кругом - стройки, стройки... Захудалый областной центр Китая напоминал если не Питер, то в худшем случае Новосибирск.
Китайцы в Урумчи нас встречали душевно. С кумачовым лозунгом (орфография сохранена) "Горячоприветствуеммедиаторные представителыиз средне-западных Азии приехать наэкскурсию".
"Экскурсии" - это вид китайской казни. После журналистского форума - презентации успехов китайских СМИ (одно из самых впечатляющих - быстрое создание 50 (!) местных каналов цифрового телевидения, в т. ч. для жителей соседних государств) мы несколько суток объезжали предприятия экономических зон, что строятся у границ стран СНГ. Там нас поджидали партийные секретари. У каждого длинная речь в щемяще-бубнящем стиле "назад в СССР" - что-то вроде "план перевыполняем, продукции много, прибыли еще больше".
Но была тут одна загадка. Мы никак не могли взять в толк, зачем китайцам все эти наши похождения.
Вот мы на пивзаводе. Рядом монумент - пролетарская рука, сжимающая пивную кружку. Конвейер старенький, но пиво неплохое. Вот автосалон по продаже китайских автомобилей (джипы стоимостью 12 тысяч долларов выглядели на все 50). Мотоциклы и мопеды можно было вообще купить на карманные деньги. Вот завод по производству облицовочных материалов из огнестойкого пластика. Мы украдкой подожгли образец зажигалкой (горит замечательно) и вежливо сделали восторженные лица. Вот плиточный завод, а вот медицинский, а вот еще и еще. И растут они как грибы, повсюду.
И скоро мне показалось, что я что-то понял.
Конвейеры здесь старенькие, вместо дорогостоящих импортных машин - сотня низкооплачиваемых рабочих (зарплата - около 60 - 80 долларов в месяц) с безумным графиком работы (12 часов в день и один выходной). Льготы для производителей фантастические - первые три года без налогообложения, дешевые кредиты. В особых экономических зонах - электричество, да и вся коммуналка за копейки, рассмотр заявки инвестора за одну неделю, проверка контролирующих органов - только с разрешения руководства зоны...
То есть года через три на северо-западе Китая, прямо в пустыне, вырастет (зная китайских трудоголиков, вырастет обязательно!) новое экономическое чудо, которое будет производить океан дешевых товаров. Китайцам позарез нужны рынки сбыта, а точнее, все южное СНГ. Здесь даже придумано лиричное название этого проекта - Новый Шелковый Путь. И мы здесь, как неловко выразились китайские товарищи, чтобы "пропагандировать" новое чудо.

- Прощай, киргизская промышленность! - ворчали на текстильной фабрике мои коллеги из Киргизии.
- И ты прощай, - о чем-то своем вздыхал таджик.
- Ну мы еще посмотрим! - не унывали казахи.

Китайцы, конечно, пытались успокоить.

- Не волнуйтесь, мы будем выпускать лишь те товары, которых у вас нет, - улыбался руководитель экономической зоны города Кашгар на фабрике концентрированных соков.
- Но киргизы тоже производят сок, - напомнили ему.
- Но они вступили в ВТО, - напомнил он нам. - Идет всемирная глобализация, и надо относиться к рыночным процессам поспокойнее. Кстати (взглянул он на меня), Россия тоже скоро вступит в ВТО.
Я вздрогнул. Но все равно остался оптимистом. Думал, молодцы китайцы! Какая в них сила! В нескольких сотнях километров отсюда, у красивейшего озера Алтай, среди пустыни, за пару лет построили курорт. Пятизвездочные отели, парки и... леса. Десятки гектаров сосен, воткнутых в песок! К каждому корню подведена трубка с водой...
Эх, в принудительном порядке привезти бы сюда, в Урумчи, ну хотя бы Грефа. Да на стажировку. Да на месяц. Минимум!
И вообще не дай боже России вступить в ВТО. Сожрут!

Русская зависть
Первым в журналистской группе не выдержал мой коллега из Барнаула. У него сдали нервы.
"Мы, русские, проср... страну, а вы все строите-строите! Завидую!" - провозгласил он после очередной экскурсии по Урумчи. Но китаец-переводчик на нашу капитуляцию среагировал странно.
- Неужели вы завидуете нам? - удивленно переспросил он.

- Конечно.
- Вы просто очень вежливы! - усмехнулся он, как показалось, с диссидентской многозначительностью...
После недели китайских странствий наш детский восторг действительно пошел на убыль. Мы видели две страны.
Один Китай - строит небоскребы, фабрики, ездит на дорогих машинах и смотрит кабельное телевидение.

Другой - (специально пишу для поклонников "особого китайского пути") людей не жалеет. Они живут в сельских мазанках, работают почти без выходных за зарплату в 20 - 50 долларов, платят за учебу, лечение, дорожные сборы (до 150 долларов в год), штраф за рождение второго ребенка (800 долларов) и безнадежно копят деньги на телевизор...
Один Китай - запускает в космос корабли, спонсирует почти все страны Африки (в этом смысле переплюнув даже СССР) и пытается хоть как-то сдержать экономический рост. Другой - балансирует на грани раскола страны из-за сепаратизма, перенаселения и социального неравенства.

Например, в одном из самых проблемных районов, Кашгаре (китайский вариант Чечни), власти аккуратно, с помощью войск и спецслужб удерживают от глупостей мусульман-уйгуров, которые в конце 90-х схватились было за оружие.
Иногда это выглядит комично. Приезжаем в "обычную деревенскую семью" (куда, конечно же, заблаговременно завозят продукты). Гостеприимный хозяин старик уйгур, пользуясь бесплатным случаем, выпивает лишнего и вдруг решает излить мне душу. Пьяно обняв меня за шею, он заплетающимся языком говорил о чем-то своем. Говорил вдохновенно, со слезой. Так рассказывают о любви к женщинам, детям, Родине...
Китайцы, тихо посовещавшись, перевели:
- Он говорит, что благодаря усилиям правительства жизнь на селе стала намного лучше, и он, как коммунист, приложит все усилия для воплощения планов партии в жизнь.
Недоверчиво гляжу на старика. А тот заговорил еще горячее. Причем явно порываясь сказать что-то на ухо.
Сопровождающие нахмурились, но перевели: "У нас в районе межнациональный мир, благодаря которому народ живет все лучше и лучше".
- Мужики! - говорю китайцам. - А честно?
- Честно?! С ума сошел! - пихнула меня в бок российская делегация. - У них здесь свой монастырь... Москве вообще молиться надо, чтобы в Китае была власть крепка и чекисты быстры. Желательно без демократии и свободы слова. Иначе начнутся беспорядки, и получит Сибирь миллиард беженцев...
- Переводом удовлетворен! - мгновенно согласился я.

Дядя Борис из Урумчи
Странно... Именно в тот момент, когда китайцы осторожно рассказывали, как они умиротворяют уйгуров - строят фабрики для роста благосостояния, ремонтируют мечети, открывают новые телеканалы на местном языке (а заодно - тихо переселяют сюда китайцев со всей страны), - в далеком Ставрополе стенка на стенку дрались русские и чеченцы...
"У нас такого быть не может!" - поклялся переводчик с чекистским блеском в глазах. В них угадывалось не одно десятилетие усиленного режима без права переписки...
И тут я вспомнил, что есть в этом районе Китая русские... Потомки казаков, переселившихся сюда после революции... И как-то затосковал. Захотелось борща, картошки и русской (только не китайской!) водки.
Китайцы мое желание упорно нейтрализовывали - пожимали плечами, утверждали, что русские давно растворились. Но ностальгия взяла-таки свое, и я, пригрозив отправиться на поиски самостоятельно (без сопровождающих нас никуда не пускали), сломил организаторов. И мы отправились на "челночный" рынок.
Рынок-то был (если можно назвать это многоэтажное здание из стекла и бетона), а вот русских там не было. Уже на излете отведенного мне времени случайно "зацепил" жительницу Казахстана.
- Как не можете найти русских? - удивилась она. - Да их тут тысяч 20. Идите сразу к дяде Борису...
Так я познакомился с главным русским в Урумчи - Борисом Кондратьевичем Киселевым, держателем ресторана "У Бориса".
Киселев встретил нас по-китайски. Вежливо и непроницаемо. Налил кофе, украдкой рассматривая моего гида. Я осмотрелся: из русского духа - лишь хрип магнитофонного шансона. Ни самовара, ни балалайки, одни китайские шарики под потолком.
Папа у Бориса китаец, на Руси звали Кондрашкой. Мама - Антонина, русская. Где родился, Борис не знает, родители сожгли все документы во время культурной революции.
- Это еще чудо, что я вообще говорю по-русски, - улыбается Борис. - Отец мне настрого запрещал даже одно слово сказать. Можно было по-казахски, по-киргизски, а вот русский - под жестоким запретом! Но мама-покойница со мной украдкой все-таки разговаривала. У меня до сих пор хранятся ее русская прялка, ложка...
Борис вдруг замолчал и нахмурился... И сменил тему:
- Вот с русскими (он снова внимательно посмотрел на гида) вроде тебя люблю поговорить. Обычно чтобы узнать рецепт вашей кухни. Ко мне приходят земляки - мы отмечаем Новый год, 1 Мая. Их здесь достаточно, но по-русски говорят немногие... Иногда пьем водку. Кстати, я ее люблю занюхивать, как настоящий русак, - кулаком.
- С "земляками", наверное, много говорите о России? - расчувствовался я.
- Нет, - вдруг отрезал Михаил.
- Вообще?!
- Вообще. Нам неинтересно. Моя Родина здесь. - Улыбка застыла на лице Бориса.
- Так я не спорю, - растерялся я, понимая, что говорить более не о чем.
- А вот моя жена - Антонина Михайловна Клевако, - представил он дородную женщину и как-то по-русски подмигнул мне. Дескать, спокойно, парень, все нормально...
И когда мы вышли на улицу, чтобы позировать для фото, он вдруг снял улыбку-маску и тихо вздохнул: "Может, и найдется родня..."

P.S. А насчет колонизации России я все-таки не утерпел - спросил. И удивился - китайцы рассмеялись. Приняли за шутку (как выяснилось, они обожают анекдоты о своей многочисленности). И лишь убедившись, что я серьезно, пожали плечами - а зачем?
- Мы хотим с вами сотрудничать, - с улыбкой ответил один из местных чиновников, мистер Чень. - Скоро мы рынок "челночников" из города уберем. Заводы в СНГ строить будем. Это и нам выгодно, и вам.
- Многие в России вас боятся!
- Знаем, - кивнул он и, улыбнувшись загадочной азиатской улыбкой, добавил: - Не надо бояться. Надо работать...

Автор Владимир ВОРСОБИН ( "Комсомольская правда», Москва)